— Да.

— Что тебе заказать на завтрак?

— Мне овсянку и бутер с сыром, — заходит Кирилл.

— Да знаю… — бормочет Арина.

— Зачем заказывать овсянку? — с недоумением смотрю на него. — Хочешь я тебе приготовлю?

— Боюсь, что не из чего, — подает мне Арина кофе.

По дороге поправляет белую большую салфетку, свисающую с холодильника. Но не подтягивает ее выше, а наоборот, стягивает чуть ниже.

Кофе очень крепкий.

— Спасибо, — оставляю я кружку, делая несколько глотков.

— Извини, молока нет, — Кирилл встает за моё кресло, опираясь на него предплечьями. — Но сегодня будет.

Макушкой чувствую его близость. Мне становится спокойно и хорошо.

— А на счет овсянки — в следующий раз, ладно? — поправляет он невесомо пару прядей.

Арина звонит в доставку.

— Сашенька, — зажимает трубку. — Круассаны с шоколадом или с сыром?

Рассеянно открываю рот… Арина ухмыльнувшись заказывает и тех и других.

Я отыскиваю на ощупь его руку и веду пальцами по коже.

— Через десять минут, — скидывает вызов Арина.

— Так быстро? — распахиваю я глаза.

Утром в этом районе всегда пробки.

— Это кофейня в нашем доме.

— Мм…

Круассаны очень вкусные и еще горячие.

Кирилл не присаживаясь за стол и держа на весу чашку, ест свою овсянку, разглядывая нас по очереди.

— Ты любишь овсянку?

— Так… привычка.

— Мне, наверное, пора. — встаю я.

Кирилл смотрит не на меня. Внимательно и требовательно он смотрит на Арину.

— Мм… А у нас с тобой сегодня планы! — отмирает она, переводя на меня взгляд.

— Какие?… — удивленно смотрю на нее.

— Минуту, — сбегает Арина в свою комнату.

— Саш… Ты езжай с Ариной, ладно? Мне надо поработать. А потом возвращайся.

— Но…

— Не надо мне отказывать! — с давлением. — Пожалуйста. Я говорю — ты делаешь. И тогда все будет хорошо.

— Ладно…

Глава 37 — Арина

У Арины очень красивое тело. Но совершенно не такое как у меня. Как у фитнес-модели. Выраженные мышцы, небольшая грудь…

Расслабившись на массажных креслах-шезлонгах, мы лежим в лаундж-зоне бара, метрах в пяти от бассейна. Народу немного. День.

Её костяшки сбиты…

Веду по ним пальцем.

Она вздрагивает сжимая кисть в кулак. Встречаемся взглядами. Перед сауной она смыла макияж и меня беспокоит желтый синяк и чуть лопнувшая скраю губа на ее лице.

— Откуда это?.. — не выдерживаю я.

— Я люблю агрессивный спорт.

— Ваш Махито, — ставит на низкий стеклянный столик официант два бокала.

Арина заказывала.

Делаю глоток. Коктейль спиртной.

— Ты всегда пьешь за рулём?

— Ммм… Бывает. Немного. Киру не говори.

— Расскажи мне о нём…

— Он… самый лучший. Но идиот знатный. Сможешь принять второе, получишь первое.

— Это я уже и так поняла, — вздыхаю я.

— Про что тогда рассказать?

— Чем он занимается? В том офисе?..

— В том офисе, в основном, боевыми действиями. Это среднего размера корпорация, мы купили там пакет акций на момент передела прав собственности. Человек, который решил выйти из корпорации принципиально не захотел продавать свой пакет другим собственникам и слил его нам за бесценок. Бесценок для стоимости такого пакета. Но очень внушительная сумма для нас с Киром. И… мы по факту покупки ввязались в перманентную войну с другим руководством. Они властью контрольного пакета морозят все перспективные проекты, чтобы такие вот держатели акций, как мы не выдержали без прибыли и продали им свои пакеты. Или отказались от права принятия решений и влияния на стратегию развития организации, согласившись получать только дивиденды от своих акций.

— И чем закончится эта война?

— Кто-то должен сдаться. Кир — не умеет. Поэтому все так, как ты наблюдала…

— А чем занимается эта корпорация?

— Видеомониторинг закрытых объектов.

— Ммм… ясно, — закрываю я глаза.

Профессиональный вуаерист, значит?

— А кто ваши родители?

— Нахер родителей! — фыркает она. — Будем считать, что мы сироты. А твоя семья?

— Мне тоже с ней не слишком повезло, — пожимаю я плечами. — Отец не жил с нами и несколько лет назад умер. Мама…

Я замолкаю, уплывая в свои мысли.

— Мама?

— Я или обуза или средство для решения проблем. Ребенком мне побыть не посчастливилось.

Арина сжимает молча мою кисть, лежащую на подлокотнике кресла.

— Ты такая… хрупкая. Как ты выжила? Как ты выжила не огрубев? Я не смогла.

— Я не знаю. Мне кажется я выжила не полностью. А иногда мне кажется, что я в процессе “умирания”. Но жизнь не была ко мне слишком жестокой. Все было болезненно, то терпимо. Ты говорила про плен…

— Не надо тебе этого знать, — ее голос становится опять ломким и грубоватым. — Мне не надо было говорить. Как-то вырвалось.

— Ладно…

— И не смей “умирать”. Слышишь? Пусть этот мир идёт нахуй.

— А ты не смей пить за рулём. Это саморазрушение.

— Саморазрушение — наше все!

— Наше?

— Ну да… Тех, кому не удалось побыть детьми.

— Да. Наверное. Но ты все равно не делай этого. Где-то глубоко внутри ты такая же как я.

Хмыкает.

— Это вряд ли…

Опять закрываю глаза. Горячие шары массажного кресла, перекатывающиеся под спиной расслабляют. В какой-то момент сердце вдруг подпрыгивает внутри. Чувствую, как кто-то садится у меня в ногах и на мою щиколотку ложится тяжелая рука.

Распахивая глаза, рефлекторно подтягиваю ногу.

— Привет, красавицы!

Двое молодых мужчин. Чуть постарше меня, но моложе Арины. Тот, что присел ко мне, удерживает мою ногу. Не грубо, но настойчиво.

— Руки убрал от неё свои!

— Эй… — обольстительно улыбается ей второй. — Зачем так грубо?

- Грубо — трогать чужое. Убери руку.

— Быть может твоей подруге нравится? — улыбка мужчины, который прикасается ко мне становится злой и вальяжной.

— Мне не нравится, — отмираю я. — Не трогайте меня.

Руку не убирает. Мы встречаемся взглядами.

— Какая злая у тебя подружка. Давай сбежим от нее?

— Отпустите! — хмурюсь я.

Мне неприятна его настойчивость, и еще я чувствую очень жесткие эмоции Арины: отвращение и раздражение. Это меня тоже выводит из равновесия. Атмосфера резко накаляется.

— Убери руки — последний раз говорю, — зло прищуривается Арина.

Мужчина игнорирует. И она с рычанием выплескивает ему в лицо свой Махито.

— Сучка! — подлетает он на ноги, брезгливо вытирая с лица коктейль.

— Эй! — окрикивает официанта Арина. — Вызовите охрану, нам мешают отдыхать.

Тут же подходит администратор. Небольшая перепалка, и она отводит от нас этих мужчин.

С колотящимся сердцем я растерянно ложусь обратно на шезлонг. И Арина, как ни в чем не бывало делает это тоже.

Перевариваю ее эмоции и ощущения от произошедшего.

— У тебя есть мужчина, Арин?

— Ммм… В каком-то смысле — да. Ты не проголодалась?

— Да, я бы съела чего-нибудь.

— Поехали в грилль?

— Я бы хотела заехать домой.

— Зачем?

— Взять телефон… ну и вообще… Я хочу домой, наверное.

— Возьми мой, — протягивает мне телефон. — А зачем домой? Мы покушаем и поедем к нам.

— У меня такое ощущение, что Кирилл приставил тебя ко мне в качестве… мм… — подыскиваю я слово.

— Ну… — пожимает она плечами. — Он не хочет терять тебя из виду. Это нормально.

— Не очень, на самом деле. Все происходящее с трудом можно назвать нормальным.

— Тебе не понравилось у нас в гостях?

— Да нет… Не в этом дело. Просто это “в гостях”, а…

— Ну, продолжай…

— Долгое пребывание в гостях… от него устаешь.

— А ты потерпи пожалуйста еще немного. Пусть успокоится, ладно?

— А он переживает?

— Очень. Он перенервничал с твоим побегом. А у него сейчас аврал. Побудь рядом, хорошо?

— Тогда давай купим немного продуктов и приготовим обед дома. У вас, — поправляюсь я.